Натали Лобанова, 09.08

Одного аскета спросили:
— Сделал ли ты в течение своей жизни что-нибудь такое, чем был бы доволен?
Тот ответил:
— Не знаю. Не берусь утверждать, что сделал. Но одно я знаю твердо: что бы я ни делал, я всегда опасался разгневать Бога, опасался, что он отвернется от меня.

Я сплю. Я проживаю во сне твёрдо, желая этого, владея им, отталкивая сны, отказываясь, отказываясь. Теперь сон – это мой любовник, моё забытье, обезболивающее, забвение. День, ночь, утро. Всё ограничивается размером кровати, этой бесконечной дремотой, которая заставляет дни перетекать из одного в другой, время – останавливаться, растягиваться и сжиматься, пока оно не потеряет смысла. Сон стирает все различия: тогда и сейчас, жизнь и смерть. Я вне голода, вне тщеславия, вне заботы.