Флюра Федорова, 17.04

Все эти годы я бежал вперёд, хотел обрести что-то важное, что-то недостижимое, и, кажется, в конце концов, остался ни с чем. Я не знал откуда вырвалась эта тревожная мысль, и боялся признаться себе, что это правда, и продолжал работать. Потом, я заметил, что день ото дня моё сердце ожесточается, а жить становится всё невыносимее. Однажды утром я с ужасом осознал то, что до сих пор не мог принять. Мне стало ясно, сколь многое я утратил. Я уволился из компании, и я понял, что стою на краю пропасти...

Любовь такого рода можно испытывать к ветру, облакам, летнему вечеру, первому снегу, зеленой ночной бабочке, внезапно опустившейся на кисть вашей руки; чувства, которые связывают нас с другими людьми (в том числе и с писателями), куда более громоздки и обременительны, они отягощены требовательной благодарностью, тягостным братством общей судьбы; в нашем восхищении ближними неизбежно присутствует неосознанная (а иногда очень даже осознанная) соревновательность («И все же, почему он, а не Я?!»).