Ильяс Магамадов, 01.08.1990

Sendler:
ну вот, примерно так и было... Mark:
я не читаю твои мессаги всеравно че распинаешься) Sendler:
а... ок Sendler:
однажды в студеную зимнюю пору, я из лесу вышел — бил сиииильный мороз... завтра я насру тебе под дверь, но ты, сука, этого не узнаешь, потому что не читаешь мои мессаги... лошадку ведет под уздцы — мужичонка...

Всё это она представляла себе по-другому.
Вечно ржавый чёртов «фольксваген».
Раз чуть было не выскочила замуж за булочника.
На днях прочла Гессе, а с ним и Хандке в придачу.
Привыкла на ночь разгадывать лёжа кроссворды.
На мужиков не западает, нет.
Слишком молода, чтобы помнить хлебную карточку.
Думая о Камбодже, сходит с ума.
Её последний дружок, профессор, балдел от пощечин.
Зеленоватые платья из батика ей широки.
Тля на листьях комнатной липы.
Собственно, её призвание живопись, может быть.
Её диссертация: «Классовая борьба в Ульме с 1500
по 1512 и её отражение в фольклоре».
Стипендии, разочарования, горы конспектов.
Изредка бабушка подкидывает деньжат.
Невинные игры в ванной, ужимки,
огуречный лосьон перед зеркалом, долго.
Пожалуй, я не голодна, говорит она.
Когда плачет, то кажется девятнадцатилетней.