Катерина Повагина, 20.06

Ты никогда больше не распахнешь дверь настежь: по ту сторону её, может быть, сидит на корточках маленький человечек.
Ты будешь рассчитывать все твои жесты и сдерживать твои порывы. Поменьше пылкости и побольше силы!
Ты будешь реже смотреть в небо: тебе придется постоянно смотреть себе под ноги, чтобы не наступить на одного из твоих малышей.
Ты никогда больше не будешь задвигать ящик стола толчком колена: маленькие руки проникают повсюду. Всё, что ты делаешь, ты будешь делать медленно и осторожно.
Ты никогда не будешь спать крепким, непробудным сном; малейший вздох будет тревожить тебя. При каждом крике ты будешь спрашивать себя с замирающим сердцем, не тот ли это крик... не тот ли это крик, которого ты будешь бояться всю жизнь.
Ты никогда больше не будешь зажигать огонь, не подумав о том, что огонь жжёт. Ты никогда больше не будешь ставить чашку с чаем на край стола. Ты будешь тушить окурки твоих папирос с сугубой тщательностью.
Ты никогда больше не будешь есть сласти, не подумав о тех маленьких ртах, которые тоже любят сласти.
Ты приучишься считать тишину в доме нелепой случайностью, почти чудом.
Ты никогда больше не скажешь с уверенностью прошлых дней: «Такого-то числа я сделаю то-то». На крыльях всех твоих проектов будет висеть «может быть».
Это так, и тебе ничего не остается, как покориться.

Ей нравилось это чувство трепета и нежности в их отношениях, и тем приятней было целовать его вкусные губы. Страсть, которую он дарил ей, она принимала со всеми привилегиями. Любовь, которой он поил ее, она испивала до дна. Нежность, которой он награждал ее бархатные бедра, она впитывала в себя словно губка, но, к сожалению, забывала отдавать взаимность своей преданностью. Испытывала ли она стыд за свою ветреность и капризность? Слегка. Ведь мужчине нужно испытание, так пусть она станет его главным испытанием всей жизни. Пусть докажет свою любовь.